Амида Будда спасает воинов, если они вверяются Ему: наставления Хонэна Сёнина самураю Таро Тадацунэ Амакасу.

translated from English by Evgeny Terekhin

В провинции Мусаси жил самурай по имени Таро Тадацунэ Амакасу. Он принадлежал к клану Иномата и состоял на службе у семьи Минамото. Он был преданным последователем Хонэна Сёнина и вверил в силу Нэмбуцу. В то время произошёл вооружённый конфликт с отрядами восставших монахов горы Хиэй. Лагерь мятежников располагался у святилища Хиёси Хатиодзи. Тадацунэ был поставлен во главе войск, которые должны были подавить восстание. Прежде чем отправиться на битву, он нанёс визит Хонэну и сказал ему:

«Я часто слышал от вас, что даже такие грешники, как мы, непременно достигнут Одзё (возрождения в Чистой Земле) лишь только произнеся Нэмбуцу и полностью вверив себя Изначальному Обету Амиды. Эти слова каждый раз производят на меня глубокое впечатление, однако, мне кажется, что такое может случиться только с теми, кто лежит на больничной койке и спокойно ждёт наступления смерти. Что же касается меня, то, будучи самураем, я вынужден поступать так, как велит мне долг. Сейчас, повинуясь императорскому приказу, я должен отправиться в замок Хатиодзи, чтобы наказать мятежных последователей Саммона. Я воин и, с детства обучаясь военному мастерству, в совершенстве постиг науку стрельбы из лука ради того, чтобы, с одной стороны, стать достойным продолжателем дела своих предков, а с другой — чтобы следующие поколения моего клана могли бы гордиться мной. Если я, как воин, полностью отдам все свои силы победе над врагом, то окажусь во власти всевозможных злых и яростных страстей. В таком случае мне будет очень трудно пробудить в своём сердце какое-либо благочестивое чувство. Если же я позволю себе со время битвы думать о бренности жизни и пытаться не забывать о достижении Одзё с помощью Нэмбуцу, то подвергнусь опасности попасть в плен и навечно буду заклеймён как трус. Моя семья лишится всего! Поэтому я никак не могу решить, как мне следует вести себя во время битвы. Подскажите мне, как я могу осуществить своё заветное желание обрести Одзё не поступаясь своей честью, как воина, и честью своей семьи?»

Хонэн ответил ему на это так:

«В Изначальном Обете Амиды ничего не говорится о том, предназначен ли он для праведников или для грешников. В нём ничего не говорится и о том, сколько и каким религиозным практикам нужно следовать. Изначальный Обет не делает различий между чистым и нечистым, не принимает во внимание время, пространство, а также любые другие всевозможные обстоятельства человеческой жизни. Не имеет никакого значения, как человек будет умирать. Даже самый злой и нечестивый человек обязательно достигнет Одзё, если произнесёт священное Имя. И это самое замечательное в Изначальном Обете Амиды! Поэтому, даже если человек родился в семье воина, вынужден идти на войну и отдать там свою жизнь, нет ни малейшего сомнения в том, что Амида явится ему, чтобы проводить в свою Чистую Землю, если этот человек полностью полагается на Изначальный Обет Амиды и повторяет священное Имя».

После этих слов Хонэна сомнения оставили Тадацунэ, и с радостным сердцем он воскликнул: «Воистину, возрождение Тадацунэ в Чистой Земле произойдёт сегодня!»

Хонэн вручил ему священный шарф, который тот спрятал под доспехами, и в конце концов Тадацунэ отправился в замок Хатиодзи, где вступил в бой с мятежниками. В разгар сражения у него сломался меч, он был тяжело ранен. Видя, что положение его безнадёжно, он отбросил свой меч и, сложив руки, громким голосом воззвал к святому Имени и отдал себя в руки врага. Пурпурные облака накрыли поле боя, и многие люди почувствовали восхитительный аромат. Некоторые рассказывали, что пурпурные облака также нависли и над северной горой. Когда Хонэн услышал об этом, он сказал: «Это прекрасно! Амакасу возродился в Чистой Земле!»

Его жене, которая осталась дома в родной провинции, приснилось, что Тадацунэ явился ей в момент достижения Одзё, и, поражённая этим сном, она сразу же отправила слугу на место битвы, чтобы тот узнал, что с её мужем. В пути слуга встретил гонца, спешившего сообщить новость о смерти Амакасу его жене. Они рассказали друг другу об удивительных вещах, случившихся с их господами: один о сне, увиденном женой Тадацунэ далеко от места сражения, другой о том, как Тадацунэ достиг Одзё на поле боя. Это ли не чудесное совпадение?

С одной стороны, Таро Тадацунэ Амакасу достиг Одзё, отдав свою жизнь на поле битвы, а с другой — сохранил честь и славу своих предков. Такое сочетание иллюстрируют глубокий смысл Изначального Обета и в то же время силу учения Хонэна.[1]

Комментарий:

Прежде всего необходимо уяснить, что Хонэн не оправдывает войну и не пытается понять, праведна ли война, возглавляемая Амакасу, или нет, и какая из противоборствующих сторон стоит на стороне добра, а какая — зла. Он не пытается убедить самурая проявить миролюбие, не произносит ему нравоучительных речей. Он не говорит ему, что слава или честь — это лишь иллюзии, которые ничего не значат с точки зрения абсолютной реальности. Почему от не делает этого? Потому что это было бы совершенно бесполезно! Мог бы отказался Амакасу от участия в войне, если бы у Хонэна был бы другой подход? Нет! Так зачем же было Хонэну настаивать на этом, зная, что такой воин, как Амакасу, не сможет ослушаться приказов, и видя, насколько сильно тот запутался в созданной им самим иллюзорной личности воина?

В мудром и сострадательном уме Хонэна были только две мысли:
 1. война — это неотъемлемая часть Сансары, и поэтому она неизбежна; и
2. как Амакасу может спастись, учитывая все его иллюзии и слепые страсти?

Цель Дхармы Будды — привести всех и каждого к Совершенному Просветлению. Внимание: ВСЕХ И КАЖДОГО! Не только высокодуховных, мирных и улыбающихся святых или добродетельных отшельников, но особенно тех, кто не может преодолеть свои слепые страсти и эгоизм.

Как может воин, чей ум сосредоточен на враге, полон злобы и ненависти, достичь Совершенного Просветления с помощью своей собственной силы? Амакасу сам осознавал своё внутреннее зло и понимал, что не может развить в себе никаких благочестивых качеств. Он говорит: «Если я, как воин, полностью отдам все свои силы победе над врагом, то окажусь во власти всевозможных злых и яростных страстей. В таком случае мне будет очень трудно пробудить в своём сердце какое-либо благочестивое чувство».

В хаосе битвы никто не может размышлять о буддийских истинах, никто не в состоянии прекратить борьбу, чтобы развить в себе некое особое чувство по отношению к Амиде и Нэмбуцу или размышлять о правильном понимании учения Чистой Земли. Это привело бы к потере концентрации и пленению, что несомненно привело бы к необратимым последствиям для семьи Амакасу. Ответ Хонэна заверил его, что ничего подобного Изначальный Обет от него не требует. Будда Амида спасает людей такими, какие они есть, а НЕ такими, какими они должны быть, и оттуда, где они есть, а НЕ оттуда, где они должны быть. Цель состояния Будды — совершенная мудрость и совершенное сострадание — прекрасна и желанна, но здесь и сейчас мы злы, мы ненавидим, сражаемся и даже убиваем других на войне. Специально для таких людей, которые не могут воздержаться от совершения зла и не могут сами спасти себя, и был создан Изначальный Обет!

Амида — не скандинавский бог, прославляющий войну, а Чистая Земля — это не Вальгалла, которую можно достичь храбростью и самопожертвованием в бою. Можно быть воином со всеми мирскими понятиями о славе, чести и долге, а можно быть трусом и всё равно быть спасённым Амидой. Для Амиды все наши мирские дела и поступки — лишь сны непросветленных существ. Он делает всё возможное, чтобы вытащить нас из бесконечных страданий. Он сосредоточен на нашем спасении, а не на осуждении нас. Да, убийство — это зло, но это Сансара, а не Чистая Земля. Ни один Будда не согласен с убийством или с причинением любых страданий живым существам, но Амида сосредоточен именно на спасении, а не на осуждении, и, ДА, воинов Амида тоже спасает. Я не хочу вступать в какие-либо философские споры о том, нужны войны или нет, можно ли оправдать убийство (мы должны помнить, что Гитлер был побеждён не цветами...), а лишь хочу указать на то, что Будда Амида спасает каждого, кто вверяет себя ему, произносит его Имя и желает возродиться в его Чистой Земле. Это всё, что требуется от нас в его Изначальном Обете, и Хонэн подчеркнул это в своём ответе Амакасу:

«В Изначальном Обете Амиды ничего не говорится о том, предназначен ли он для праведников или для грешников. В нём ничего не говорится и о том, сколько и каким религиозным практикам нужно следовать.[2] Изначальный Обет не делает различий между чистым и нечистым, не принимает во внимание время, пространство, а также любые другие всевозможные обстоятельства человеческой жизни».

Амида хочет спасти нас и сосредоточен только на нашем спасении. Я никогда не устаю повторять это, чтобы люди чувствовали и понимали, что их принимают такими, какие они есть. Однако то, что мы будем спасены такими, какие мы есть, НЕ означает, что Амида согласен и поддерживает наши злые мысли и поступки; это НЕ значит, что зло не является злом или, что неправильное является правильным. Это просто означает, что Амида испытывает к нам Бесконечное Сострадание и безоговорочно любит нас. Он дал Обет создать кармические причины для того, чтобы вывести нас из Сансары. Пожарник спасает всех людей, оказавшихся в горящем доме, не проверяя, добрые они или злые. Он просто идёт туда и спасает их. И это именно то, что Амида делает с нами! Всё, что имеет значение, — это принимаем ли мы его руку помощи или нет. Именно в этом и заключается суть Нэмбуцу Веры. «Намо Амида Бу» — «Я принимаю Прибежище в Будде Амиде/Я принимаю спасение Амиды».

Если кто–то произнесёт такое Нэмбуцу, он достигнет Одзё (возрождения в Чистой Земле) независимо от того, как он умрёт — в своей постели или на войне, на улице или в больнице, умрёт ли он храбрым человеком или испуганным и плачущим, будет ли он обладателем множества добродетелей или беспросветным грешником. "Не имеет никакого значения, как человек будет умирать", — сказал Хонэн Сёнин, и его ученик Синран согласен с ним:

«Со своей стороны я не придаю никакого значения тому, какое состояние у людей, хорошее или плохое, в их последние минуты. Люди, у которых Вера-Синдзин достаточно тверда (утвердилась), не испытывают сомнений и поэтому пребывают на стадии истинного определения. По этой причине их конец — даже для невежественных, глупых и лишённых мудрости — будет счастливым». (Письма).

Это действительно «самое замечательное в Изначальном Обете Амиды»!

Как человек веры, самурай Таро Тадацунэ Амакасу отправился на войну и упорно сражался. Смертельно раненный и со сломанным мечом он сложил свои руки в гассё и произнёс Нэмбуцу, вступив в Чистую Землю Будды Амиды. Он ничем не опозорил свой род и стал прекрасным Буддой.

Хотя Изначальный Обет находится за пределами любых иллюзорных сансарических концепций о чести и славе, он ни коим образом не мешает человеку достичь их. Человек может любить свою страну, сражаться и умереть за неё, остаться в памяти многих поколений, и в то же время может быть спасённым Амидой и возродиться в его Чистой Земле.

Старайтесь избегать войн и убийств, если это возможно, но, если вы должны идти на войну, тогда храните это учение в своём сердце и произносите Нэмбуцу Веры. Если вы умрёте в бою, то достигнете Одзё и сможете, как Будда, совершать работу по спасению тех, кто был убит вами.

Намо Амида Бу!

_____________

[1] "Honen the Buddhist Saint: His Life and Teachings", volume III, compiled by imperial order, translation by Rev Ryugaku Ishizuka and Rev Harper Havelock Coates, The Society for the Publication of Sacred Books of the World, Kyoto, 1949, p. 475-477.

[2] Амида не требует от нас никаких духовных достижений, ничего, кроме как вверить себя ему, произнести его Имя с Истинной Верой и желать возродиться в его Чистой Земле.